Ближний круг - Александр Афанасьев

висел у него через плечо. Мешался – судя по тому, как он постоянно поправлял его. Чисто выбрит, на вид лет двадцать. Эти самые опасные. Сироты, воспитанные в абсолютной преданности вождю…

– Мир вам…

– Что вам надо? – старые традиции гостеприимства тут были не в чести

– Я должна видеть раиса. Я посол Соединенных штатов.

– Раис не желает никого видеть

Жив?

– Почему бы тебе не спросить об этом самого раиса.

Молодой человек – окатил ее полным ненависти взглядом.

– Оставайтесь здесь… Ни шагу дальше, иначе будете расстреляны

Госпожа посол села обратно в машину

– Интересно, откуда в нем столько злости. мэм? – заметил водитель

– Может, его рано высадили на горшок…

Саддам Хусейн предстал перед ней совершенно невредимым – в своей довольно скромной военной форме и черном берете. Он сидел за столом в одной из комнат дворца. в которую ее привели и что-то писал в большой, толстой тетради.

Бандиты, которые привели ее сюда – тяжело дышали за спиной.

– Преступника всегда тянет на место преступления… – сказал Хусейн, продолжая писать.

– Господин президент, смею вас заверить, что Правительство Соединенных штатов Америки не имеет никакого отношения к произошедшему, что бы здесь не произошло.

Она сказала это на прекрасном арабском, которым она владела в совершенстве. Саддам дописал еще несколько строк. Захлопнул тетрадь

– Оставьте нас.

Охрана ретировалась. Саддам встал, прошелся по комнате

– В сущности, вы правы – сказал он под нос как бы сам себе – вы в этом деле такая же жертва, как и я. Нами манипулируют.

– Кто, господин президент?

Он резко остановился, посмотрел на нее, как будто видел впервые

– Кто? Конечно жиды. Вы этого еще и не поняли?

Эйприл вздохнула. Она понимала, с кем имеет дело – но успокаивала себя тем, что в мире на самом деле много параноиков и психов – и возможно, американский образ жизни кажется арабам еще менее нормальным

– Знаете, что я писал? – спросил Саддам

– Нет, господин президент

– Я писал стихи.

Саддам снова прошелся по комнате.

– Итак, вы утверждаете, что не имеете к этому никакого отношения

– Совершенно верно, господин президент

– Идемте

Они вышли из комнаты. Коридор был абсолютно пуст, нигде даже не было видно бандитов из Амн аль-Хаас. Шаги – гулко отдавались в пустоте.

– Белый дом – вдруг сказал Хусейн – он большой?

– Да, вероятно… – сказала посол

– Больше чем этот дом?

– Нет, меньше…

В голосе Саддама послышалась нотка разочарования.

– Я думал, что больше. Я принимал ваших людей в своем дворце – но меня так и не пригласили в Белый Дом. Не проявили уважения…

Удивительно. Он что – всерьез?

Эйприл Гласпи была опытным дипработником и серьезным специалистом по Ближнему Востоку. Одной из основных черт Ближнего Востока был антиамериканизм. Сначала она думала, что это просто ненависть ко всем чужакам – но потом начала понимать, что не все так просто. Она видела диктаторов… Саддам был не первым, она видела министров, она видела генералов, которые распоряжались жизнями своих солдат подобно Аллаху… и она начала кое-что понимать со временем. В арабах, несмотря на вполне искренний антиамериканизм – жила еще и обида, некое стремление быть признанным и обласканным… чем-то это чувство напоминало то, которое изгнанный из дома сын испытывает к жестокому и несправедливому отцу. Иногда она ловила себя на мысли, что американская политика, жесткая и назидательная, состоящая из требований, которые надо выполнять – не всегда правильная, и с некоторыми из тех, кто в глазах Госдепартамента представлялся чуть ли не монстрами – надо было просто поговорить.

Но неужели и Саддам – такой же? Саддам, лидер большой, по арабским меркам страны. Человек, претендующий на лидерство на всем Ближнем Востоке?

Внизу – стояла небольшая группа военных, увидев диктатора, они отдали честь. Саддам проследовал дальше, не сделав аналогичного жеста. Путь вел под землю, теперь – военные стояли на каждом углу, они вытягивались и отдавали честь. Посол Гласпи уловила в их взглядах неопределенность и испуг.

Что происходит?

Они спустились не менее чем на два этажа. Здесь свет был только от лампочек, желтый и больной, на каждом шагу были решетки, и было сыро – совсем рядом протекал Тигр, это чувствовалось. Посол догадалась, что это ни что иное, как личная тюрьма Саддама.

Интересно, как он может жить, там, наверху, зная, что здесь…

Впрочем, арабы по-другому относятся к смерти. И к жизни тоже.

Саддам остановился. Солдат – открыл очередную дверь камеры.

– У вас есть столько времени, сколько пожелаете. Дальше – вас отведут наверх…

Или – она так и останется здесь.

Но показывать страх было нельзя – она это помнила. И она смело шагнула за решетку.

Камера захлопнулась…

Камера была большой, примерно двадцать на двадцать футов. В ней ничего не было, кроме бетонного пола, потолка и стальных прутьев решеток. Она освещалась тем светом, который был от горящих в проходе лампочек – и потому тут был полумрак.

В камере пахло как в зверинце – тяжелый и неприятный запах. Запах пота, тления, грязи… еще какой-то. Она увидела четверых мужчин – на них была странная полевая форма, не похожая ни на американскую, ни на иракскую. Двое из них – лежали на охапках соломы и, судя по грязным тряпкам – были ранены. Двое – тоже были ранены, но сидели у стены – значит, ранены не столь тяжело. Посла поразил один из них… он оброс бородой так, что походил бы на гнома. Если бы не его нормальный рост и приличная физическая форма – она видела его руки в татуировках.

– Вы говорите по-английски?

Ответа нет

– Вы говорите по-английски?

…

– Я чрезвычайный и полномочный посол Соединенных штатов Америки Эйприл Гласпи. Среди вас есть американцы?

…

Она порылась в сумочке и достала свой пропуск с фотографией в Государственный департамент…

– Вот мое удостоверение личности. Я спрашиваю – есть среди вас американцы?

Бородатый – посмотрел на нее.. но ничего не сказал. Она повторила вопрос по-арабски. Ответа не было.

– Я вижу, вы понимаете английский. Вы американцы?

…

– Среди вас есть американцы?

…

– Как вы сюда попали?

…

– Вы работали на правительство США?

Ответа снова не было.

– Вы понимаете, что находитесь в … – она помедлила, подбирая слово – в центре заключения и вас обвиняют в покушении на главу суверенного государства? Вы понимаете, что вам грозит смертная казнь?

Это были не просто слова. Одного гражданина Великобритании – в Ираке уже приговорили к смерти, и за меньшее, чем покушение на Раиса. Собственно, тут никакого другого приговора кроме смертного и быть не может – иначе, получится, что Раиса можно пытаться убить безнаказанно.

…

– Меня направило сюда правительство США. Если вы работали на правительство США – вы должны это сказать.

…

– Мы можем оказать вам помощь. Обеспечить защитой с тем, чтобы вас не обвинили огульно.

…

– Хорошо. Если вы ничего не скажете – я просто повернусь и уйду. После чего – вы останетесь наедине с иракским правосудием. Вы этого хотите.

– Идите к черту, леди… – сказал бородач – вам здесь нечего делать.

Она помедлила несколько секунд – а потом повернулась и вышла. Солдат – закрыл дверь…

Обратный путь – был как путь на волю из мрачного узилища. По пути она передумала многое… но ясно было что это американцы. Ублюдки из ЦРУ или Пентагона послали сюда своих оловянных солдатиков. А потом бросили их.

Саддам был уже в другой комнате. Там стояло пианино. но он не играл на нем. Он стоял у приоткрытого окна. Смотрел на Тигр

– Господин президент

– Так, и что вы теперь скажете?

– Они ничего не сказали

– Еще бы они сказали…

Ситуация была очень щекотливой

– Господин президент, нет никаких сомнений, что эти люди совершили преступление. Прошу передать их нам, чтобы мы могли их судить.

– Передать вам!? То есть это американцы?

Она моментально перестроилась

– Если нужно, вы сможете пригласить журналистов. Можно устроить что-то вроде международного трибунала, можно организовать суд в третьей стране. Если это наши люди – мы не сможет отрицать факт передачи, и нам придется их судить. Я понимаю,